Стекольных дел мастер

В 50-х годах прошлого столетия на улице Гоголя в Мытищах, возле лесотехнического института, появилась роскошная двухэтажная дача. Казалось бы, что в этом особенного. Но ее строительство связано с историческими событиями, имевшими всесоюзное значение.
Хозяин дома Никанор Курочкин был талантливым стекольщиком, придумавшим тех­нологию производства гнутого стекла. Стекольных дел мастер использовал ее в со­здании саркофага для тела Владимира Ленина и кремлевских звезд, которые до сих пор излучают свой ровный рубиновый свет над российской столицей. Во время войны без этой технологии не обходилось производство прожекторов, стекол для самолетов, автомобилей и судов, а также защитных очков для летчиков. А в 1941 году Курочкин участвовал в эвакуации саркофага с вождем в Тюмень, подальше от боевых действий.
«Образование у дедушки было всего два класса церковноприходской школы, – рассказывают внучки мастера Нина Дементьева и Наталья Соломина, – но голова у него работала отлично». Первые эксперименты со стеклом Никанор Илларионович стал проводить еще в юности в столичном трамвайном парке, где до революции работал с отцом в столярно-стекольном цехе. Своими руками он соорудил небольшую печку, в которой стали рождаться его первые гнутые стекла. В результате многочисленных опытов появились сигнальные трамвайные фонари, которыми заменили импортные, выписываемые из-за границы. Удача окрылила мастера, и он открыл кустарную стекольную мастерскую, где проводил исследования и создавал новые виды стекла. В советское время мастерскую национализировали и преобразовали в фабрику свето-зеркальной аппаратуры, а Никанор Илларио­нович остался в ней заведовать.
Летом 1924 года комиссия ЦИК по увековечиванию памяти Ленина пригласила его в Кремль. Медики как раз закончили бальзамирование тела вождя, и нужен был стек­лянный саркофаг, который помог бы сохранить Ильича как можно дольше, а для этого практически не давал бы отражения. Никанор Курочкин срочно и тщательно выполнил работу по установке зеркальных стекол в Мавзолее Ленина и получил за это благодарность от советских властей.
В этом же году мастер возглавил стеклодувную мастерскую, преобразившуюся под его началом в стекольный завод. Здесь производились зеркала для прожекторов, телескопов, гнутые стекла для автомобилей. Так, простой деревенский парень, приехавший однажды с отцом в Москву на заработки, встал практически у руля отечественной стекольной промышленности. И неудивительно, что в 1937-м его пригласили поучаствовать в создании светящихся рубиновых звезд для пяти башен Мос­ковского Кремля.
«В 1935 году звезды были установлены только на четырех башнях и инкрус­тированы самоцветами, – рассказывает внучка Нина Дементьева. ­– Они весили около тонны и за два года сильно обветшали». Рецепт рубинового стекла, распределявшего свет по всей поверхности лучей, составил стекольный мастер Никанор Курочкин. Он придумал сделать звезды из двух слоев стекла: молочного и рубинового. Молочный не давал рубиновому выглядеть черным в дневное время и вместе с воздушным зазором между слоями мягко рассеивал свет внутри.
«За звезды дедушке в 1936-м дали трехкомнатную квартиру на улице Кутузовской в Москве, – отмечает внучка мастера Наталья Соломина, которая с рождения и до сих пор живет в этой квартире. – Раньше это был дом, где жили одни сотрудники НКВД. И дедушка боялся, что после смерти Сталина его семью отсюда попросят. А обитали здесь в разные годы от 12 до 16 человек. Комнаты небольшие, но тогда нам казалось, что живем мы как буржуи. Потому что другие советские люди ютились в коммуналках».
Женщины вспоминают: «Когда дедушка появлялся дома, все дети начинали вести себя тише. Нас никто не учил, но с ним мы всегда были на вы, относились с особым почтением. Удивительно, но Никанор Илларионович толком не умел читать. Садился в своей комнате после работы за круглый стол, пил чай с клюквой, а бабушка читала ему газету. И в это время у него всегда под рукой была бумага, на которой он что-то рисовал».
В 1945 году, как многодетный отец, Никанор Илларионович получил участок земли в Мытищах. А в 1951-м ему вручили Сталинскую премию за создание новых видов стекла. На эти деньги он и начал строи­тельство дачи, которая смогла бы при случае стать домом для его большой семьи.
«Дача была самая громадная, – делятся внучки, – площадь 108 квадратных метров. Большая терраса, метров 40, пять комнат, кухня и туалет с ванной, отопление. Все помещения площадью от 16 до 23 квадратных метров. И у кого семья была больше, тому и комната доставалась просторнее. В середине был длинный коридор, и дети гоняли по нему на велосипеде».
В строительстве загородного дома участвовали и стар и млад. Погруженный в свои стекольные дела мастер временами нанимал рабочих, чтобы стройка не останавливалась. Но когда летом семья выезжала на дачу, каждому находилась работа. «Со стройматериалами в те времена было туго, ­– говорит Наталья Соломина. – Дедушка доставал где-то гнутые гвозди. Помню, у нас у каждой был чурбачок и молоточек, и мы эти гвозди распрямляли».
Сохранились фотографии и воспоминания о цветных мозаиках, которыми дедушка украшал стекла. Через них лился удивительный волшебный свет, превращавший дом в чудесный сказочный замок. Но местные хулиганы выбили эту красоту камнями.
Раньше не просто выезжали на дачу, а переезжали: перевозили диваны, кровати, стулья, посуду. Поэтому жили здесь все вместе до осени. «Дедушкина дача, – делятся внучки мастера, – сплотила всю семью. Здесь почти всегда было шумно, много детей. На праздники собирались все родственники, особенно на день рождения дедушки. Он умер в 1967 году. А мы, его внуки, до сих пор каждое лето проводим на дедушкиной даче».
Марина Михайлова