Когда началась война

В 1941-м еще никто не знал, какой будет эта война. Не успевшим понюхать пороху парням она казалась увлекательным приключением. Поэтому все мальчишки рвались на фронт.
Мытищинец Марлен Короза вспоминает себя в 15 лет:
«Когда началась война, думали, что через полгода все закончится, в Германии рабочий класс восстание поднимет, повоевать не успеем».
Паспорт тогда выдавали только в 16 лет, поэтому в солдаты Марлена не взяли, и он записался в отряд самообороны вместе с такими же, как он, подростками.
«Немцы перед войной много агентов заслали, которые распускали антисоветские слухи, подсвечивали цели для бомбежек, а мы их ловили», – рассказывает ветеран. Дело вроде бы нужное, но когда к ним пришел пограничник и спросил: «Кто через неделю хочет быть на фронте?» – отбоя от желающих не было.
Отобрали ребят поздоровее, человек 18, и отвезли на стрельбище «Динамо» в Мытищи.
«Что в Мытищах оказался, – признается Марлен Иванович, – лет через 40 только узнал. А на фронт через неделю мы, конечно, не попали. Нас учили боевому самбо, стрельбе, ориентированию на местности. Но когда
немцы взяли Смоленск и начали к Москве подходить, обучение наше прервали и направили на Смоленщину».
До Смоленска юные бойцы не доехали: в Калужской области в районе железнодорожного узла Сухиничи их эшелон разбомбили. В первый раз это спасло мальчишек от гибели, ведь именно в это время шло жесточайшее Смоленское сражение, одно из самых кровопролитных за всю историю Великой Отечественной войны. Советские войска понесли тогда тяжелейшие потери: за время сражения были убиты и ранены более 700 тысяч человек.
Вместо Смоленска новобранцы отправились в сторону Брянска. Высадились, два дня шли пешком, и, преодолев 50 км, пришли на сборный пограничный пункт. Там из нас «недоучек» сформировали отряд, которому поручили охранять блокпосты. Служба на Брянском фронте не была спокойной.
«Под бомбежку я попал однажды очень хорошо, – вспоминает М.И. Короза. – Меня даже контузило, и я на какое-то время оглох. Бомба рядом разорвалась, меня завалило, кое-как выбрался из- под завала. Пришел в себя, царапина на лбу, кровью чуть-чуть запачкался. А я до налета котелок вареной свинины нес себе на пост. На войне всегда было
страшно, все-таки мальчишка, 15 лет. Но тогда больше жалел о своем солдатском обеде».
Близился «черный октябрь». Он запомнится в истории Великой Отечественной войны как брянская катастрофа, когда в ходе немецкой операции «Тайфун» был разгромлен Брянский фронт и образован Вяземский котел – самое горькое поражение Красной армии. Сотни тысяч людей исчезли в этом аду.
Немцы утверждают, что только пленных они взяли около 640 тысяч.
И вот на блокпост, где служил Марлен Короза, приехал посыльный с распоряжением: всем отрядам срочно собраться.
«Пока мы собирались, основная масса людей ушла, – рассказывает Марлен Иванович. – Нас дождался старшина, и мы пошли догонять сослуживцев. Представляете? Идет по лесу небольшой отряд. Одет не-
обычно: в синие буденовки и комбинезоны. Вместо сапог нам почему-то выдали футбольные бутсы – подошва тоненькая, не приспособленная
для больших переходов, словом, были практически босые».
Своих отряд так и не догнал. Видимо, ребята погибли. И во второй раз смерть прошла мимо.
Отряд стал бродить по немецким тылам: сначала взял курс на Орел, но когда оказалось, что город уже взят немцами, пошел севернее Орла. Страшно! Мальчишки не знали, куда податься, кругом фашисты. Попасть к ним в руки – верная смерть. Идти по проселочной дороге невозможно: сплошняком шла немецкая техника, ехали мотоциклисты. Приходилось часами выжидать в лесу, чтобы проскочить между колоннами. По брянским лесам юные солдаты прошли пешком километров сто. Видели
воздушные бои. Даже захватили в плен немецкого парашютиста.
«Я у него парабеллум отобрал, – рассказывает Марлен Иванович, – потом подарил старшине. А у меня остался карабин системы Мосина образца 1907 года Ижевского завода». В тылу немцев наткнулись на не-
большой аэродромчик. Помогли вытащить два наших «ишака» (истребителя И-16), которые застряли. Нашли на аэродроме сапоги. Взяли себе, сколько могли. Короза запасся аж пятью парами.
Позже отряд вышел к Мценску. Дорогу им преградила река Зуша, протекающая сквозь город. Было холодно. Переходить ее вброд не решились. Послали разведку, которая обнаружила у города танки. Решили разделиться: одну группу послали вверх по реке, другую – вниз.
Оказалось, танки были нашими. И были это не просто танки, а знаменитая танковая бригада Катукова, которая, умело действуя в этом районе, сорвала быстрое продвижение танковой дивизии гитлеровцев на Москву.
И в третий раз отбившийся от своих отряд нашел спасение. Ребят поселили в районе Мценска, разоружили и стали проверять, после чего Корозу отослали в столицу в распоряжение Мособлвоенкомата.
Как честный советский гражданин, он рассказал, что его отец, служащий, до войны был в командировке в Германии со всей своей семьей. В то время Марлену было пять лет. Возможно, из-за этого факта его биографии на фронт молодого бойца больше не взяли. Выдали тело-
грейку, сапоги и 110 рублей. Бывший боец отметился у коменданта Киевского вокзала и пошел прогуляться по Москве. Увидел на блошином рынке книжки и потратил на них все свои деньги.
К слову сказать, в то время деньги не имели ценности. Дороже всего на свете были продуктовые карточки. А их у Корозы не было. Вот так, избежав встречи с немцами, к тому моменту 16-летний парень имел все шансы умереть с голоду. Пришлось ему попроситься на завод.
Сначала его устроили на Люберецкий завод сельскохозяйственного машиностроения имени Ухтомского, а в декабре 1941-го вместе с группой рабочих и заводским цехом эвакуировали в Курган, на завод
№ 707, который в годы Великой Отечественной производил для фронта военную технику и боеприпасы. Для Марлена началась тяжелая, но очень важная работа в тылу. Но это уже другая история.

Марина Михайлова